Священное Писание и Святые отцы о пьянстве
Писание предостерегает: Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно (Лк. 21,34). Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни… пьянству, ни… распутству (Рим. 13, 13). Пьянство лишает людей Царства Небесного: ни блудники… ни прелюбодеи… ни пьяницы… — Царства Божия не наследуют (1 Кор. 6, 10). Дела плоти известны; они суть… блуд, ссоры… убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют (Гал. 5,19-21).
Пьянство приводит к бедности: Кто любит веселье, обеднеет; а кто любит вино и тук, не разбогатеет (Притч. 21, 17). Где пьянство, там распутство, всякая неправда, забвение дел Божиих: Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство (Еф. 5,18). Не царям… пить вино, и ни князьям — сикеру, чтобы, напившись, они не забыли закона и не превратили суда всех угнетаемых (Притч. 31,4-5).
Преподобный Ефрем Сирин говорил по поводу пьянства следующее: «Царство Небесное принадлежит не беспечным, не возлежащим и почивающим, не восходящим в корчемницы, не роскошествующим и смеющимся, но плачущим и кающимся.
Будем убегать роскоши сопровождаемого шумным смехом пьянства, этой матери блуда. Пьянство удаляет от нас Духа Святого. Избегай пиров, чтобы не стать блудником.
Не расслабляй тела своего винным воспламенением, чтобы не напали на тебя лукавые помыслы и самые худые мысли. Кто любит упиваться, тот утратит многое: ибо говорит и делает он, чего не должно; богатство свое, как чужое, расхищает и сам отдает врагам, — потому что упиение омрачило у него ум.
Не делай так, чтобы сегодня – поститься и воздерживаться, а наутро – ходить упившимся, кружась там и здесь и служа для всех посмешищем.
Однажды отрезвившись, не погружайся в опьянение. Во всякое время бойся вина, юный, потому что вино никогда не щадит тела, возжигает в нем огонь худого пожелания. Старшие должны быть для младших образцом всякой добродетели, Если сами чревоугодники или преданы пьянству, или сребролюбивы, — то как младших себя научим воздержанию и терпению?
Если начнешь не радеть, предаваясь объедению и пьянству, то погибнешь вместе с пресыщающимся роскошью и, во-первых, удалишь тем от себя Божию благодать, во-вторых, осудят, тебя за сие и видящие твое бесстыдство; а, в-третьих, и рукоделий у каждого из нас недостанет на такие издержки; наконец, отсюда рождаются развлечения, хлопоты, лжи, неправды, частые отлучки, ласкательство пред высшими и вес тому подобное.
Как добрыми делами Бог прославляется, так, наоборот, деяниями лукавыми хулится и бесчестится; потому что и неверные язычники, смотря на христиан и видя, что они подобно язычникам и неверным проводят время в объедении и пьянстве, не рассуждают, что это – несмысленные христиане, преступающие закон и заповеди Христовы, но в хулу христианскую говорят: «что передал и заповедал им Христос, то они и сохраняют»».
Святитель Иоанн Златоуст еще в IV веке по Р.Х. писал: «Итак, умоляю, не заражайтесь этой болезнью, а тех, которые уже заразились, похищайте из беды, дабы не было между вами людей, которые хуже бессловесных. Ибо скоты не требуют ничего более того, что нужно; а эти становятся бессмысленнее их, преступая границы умеренности. Все животные вообще — едят ли, пьют ли — знают предел довольства и не простираются далее нужды, и хотя бы принуждали их, никогда не дадут себе дойти до неумеренности. Итак, невоздержные хуже бессловесных в этом отношении. И не только в тот день, когда пьян, ты страдаешь от пьянства, но и после этого дня. Подобно, как и после того, когда пройдет горячка, остаются еще следы пагубного влияния ее, так и у тебя и после того, как пройдет хмель, и в душе, и в теле свирепствует буря. Бедное тело лежит расслабленное, как корабль, разбитый бурей, а еще беднее его душа, потому что и в расслабленном теле воздымает бурю и возжигает похоть.
Как по укрощению волнения во время бури остаются следы разрушительного действия ее, так и здесь. Как там товары, так и здесь почти все доброе выбрасывается. Целомудрие ли стяжал кто-либо, стыдливость ли, кротость ли, смирение ли — все это пьянство повергает в море нечестия. А что еще после этого делает пьянство, того нельзя ни с чем сравнить. Нельзя пьянице видеть Царствия Небесного. Не обманывайтесь, — говорит Апостол, — ни пьяницы, ни лихоимцы Царствия Божия не наследуют (1 Кор. 6, 10). И что я говорю — Царствия Небесною! Пьяный не видит и настоящих предметов, потому что пьянство дни для нас превращает в ночи, свет — в тьму; пьяный, смотря во все глаза, не видит и того, что у него под ногами. И не это только зло рождается от пьянства, но и после пьяницы подвергаются другой, жесточайшей казни: безумному унынию, неистовству, расслаблению, насмешкам, поношению.
Какого же помилования ждать тем, которые убивают себя такими бедствиями? — Совершенно никакого.
Итак, потщимся избегнуть этого недуга, чтобы получить нам настоящие блага, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа.
Ему же слава и держава со Отцем и Святым Духом во веки веков».
СВЯТЫЕ ОТЦЫ И УЧИТЕЛИ ЦЕРКВИ О ГРЕХЕ ПЬЯНСТВА
Св. Иоанн Златоуст .’’ Дьявол никого так не любит, как пьяниц, потому что никто так не исполняет его злой воли, как пьяница. Убегай от вина, как от змия.
Пьяный жалок более мертвого: тот лежит без чувств и не делает ни добра, ни зла, а этот способен делать зло. Пьяный хуже бесноватого, потому что он по своей вине беснуется.’’
ИЗ «ОТКРОВЕННЫХ РАССКАЗОВ СТРАННИКА СВОЕМУ ДУХОВНОМУ ОТЦУ»
Мы сели за стол, капитан начал рассказывать: — Я с молодых лет служил в армии, а не в гарнизоне; знал службу и любим был начальством как исправный прапорщик. Но лета были молодые, приятели тоже; я, по несчастью, и приучился пить, да под конец так, что открылась и запойная болезнь; когда не пью, то исправный офицер, а как закурю, то недель шесть в лежку. Долго терпели меня; наконец, за грубости шефу, сделанные в пьяном виде, разжаловали меня в солдаты на три года, с перемещением в гарнизон; а если не исправлюсь и не брошу пить, то угрожали Строжайшим наказанием. В сем несчастном состоянии я сколько ни старался воздержаться и сколько от сего ни лечился, никак не мог покинуть моей страсти, а потому и хотели переместить меня в арестантские уже роты. Услышав сие, не знал я, что с собою делать. В одно время я с раздумьем сидел в казармах. Вдруг вошел к нам какой-то монах с книжкой для сбора на церковь. Кто что мог — подали. Он, подошедши ко мне, спросил: «Что ты такой печальный?»
Я, разговорившись с ним, пересказал мое горе; монах, сочувствуя моему положению, начал: — Точно то же было с моим родным братом, и вот что ему помогло: его духовный отец дал ему Евангелие да и накрепко приказал, чтобы он, когда захочет вина, то нимало не медля прочел бы главу из Евангелия; если и опять захочет, то и опять читал бы следующую главу. Брат мой стал так поступать, и в непродолжительном времени страсть к питию в нем исчезла, и теперь вот уже пятнадцать лет капли хмельного не берет в рот. Поступай-ка и ты так, увидишь пользу. У меня есть Евангелие, пожалуй, я принесу тебе. Выслушав это, я сказал ему:
— Где же помочь твоему Евангелию, когда ни какие старания мои, ни лекарственные пособия не могли удержать меня? — Я сказал сие так, потому, что никогда не читывал Евангелия.
— Не говори этого, — возразил монах, — уверяю тебя, что будет польза. На другой день действительно монах принес мне вот это Евангелие. Я раскрыл его, посмотрел, почитал да и говорю: — Не возьму я его; тут ничего не поймешь; да и печать церковную читать я не привык.
Монах продолжал убеждать меня, что в самых словах Евангелия есть благодатная сила; ибо писано в нем то, что Сам Бог говорил. Нужды нет, что не понимаешь, токмо читай прилежно. Один святой сказал: если ты слова Божия не понимаешь, так бесы понимают, что ты читаешь, и трепещут; а ведь страсть пьянственная непременно по возбуждению бесов. Да вот тебе еще скажу: Иоанн Златоуст пишет, что даже та самая храмина, в которой хранится Евангелие, устрашает духов тьмы и бывает неудобь приступна для их козней. Я, помню, что-то дал оному монаху, взял у него сие Евангелие да и положил его в сундучок с прочими моими вещами и забыл про него. Спустя несколько времени пришло мне запить, смерть захотелось вина, и я поскорее отпер сундучок, чтобы достать деньги и бежать в корчму. Первое попалось мне в глаза Евангелие, и я вспомнил живо все то, что говорил мне монах, развернул и начал читать сначала 1-ю главу Матфея. Прочитавши ее до конца, именно ничего не понял; да и вспомнил, что монах говорил: нужды нет, что не понимаешь, только читай прилежно. Дай, думаю, прочту другую главу; прочел, и стало понятнее. Дай же и третью; как только ее начал, вдруг звонок в казарме: к местам на койки. Следовательно, уже идти за ворота было нельзя; так я и остался.
Вставши поутру и расположившись идти за вином, подумал: прочту главу из Евангелия, что будет? Прочел и не пошел. Опять захотелось вина; я еще стал читать, и сделалось легче. Это меня ободрило; и при каждом побуждении к вину я стал читать по главе из Евангелия. Что дальше, то все было легче; наконец, как только окончил всех четырех евангелистов, то и страсть к питию совершенно прошла и сделалось к ней омерзение. И вот, ровно двадцать лет я совершенно не употребляю никакого хмельного напитка.
СЛОВО СВЯТОГО ИОАННА ЗЛАТОУСТАГО
Что значит — не упивайтесь вином, в нем же есть блуд? Блудными мы называем тех молодых людей, которые, получив отцовское наследство, тратят все вдруг, без разбора: и одежду, и золото, и серебро, словом, все отцовское богатство расточают на блудниц и развратников. Так и пьянство, овладевая умом пьянствующих, как бы распутным юношей, и, пленив их рассудок, заставляет расходовать весь запас мыслей неосмотрительно и без всякой осторожности. Пьяный не знает, что нужно говорить и о чем молчать, но постоянно открывает рот, нет ни затвора, ни дверей на устах его; пьяный не умеет располагать речей своих с благоразумием, не умеет распоряжаться богатством мыслей, не умеет одно беречь, а другое издержать, но все тратит и извергает. Пьяный не видит и настоящих предметов, потому что пьянство превращает дни в ночи, свет в тьму; пьяный не видит даже того, что у него под ногами. Сверх сего, пьяницы подвергаются безумному унынию, неистовству, расслаблению, насмешкам, поношению. Пьянство есть добровольное неистовство, извращение мыслей; пьянство есть несчастье, достойное смеха, болезнь, достойная осмеяния, произвольное беснование, которое хуже умопомешательства. Хочешь ли знать, как пьяница бывает хуже бесноватого? Бесноватого все мы жалеем, а от пьяницы убегаем, тому сострадаем, а на этого гневаемся и негодуем, потому что у того болезнь бт несчастья, а у этого от беспечности, у того от злоумышления врагов, а у этого от дурного настроения мыслей. Пьяный терпит то же, что и бесноватый; так же трясется, лежа на земле, испускает изо рта пену, и уста его наполняются невыносимым зловонием. Такой человек неприятен для друзей, смешон для врагов, презирается, слугами, отвратителен для жены, несносен для всех, противнее самых бессловесных. Бессловесные животные пьют столько, сколько чувствуют жажды, а этот по невоздержанию своему становится безрассуднее бессловесных. Особенно же тяжело то, что эта болезнь, производящая столько зол и столько несчастий, не считается пороком. За столами богачей бывает даже соперничество и состязание, кто более осрамит себя, кто более возбудит смеха, кто более ослабит свои нервы, кто больше изнурит свои силы; кто больше оскорбит общего Владыку. Пьяный жалок более мертвого. Тот лежит без чувств и не делает ни добра, ни зла, а этот способен делать зло.
Хочешь ли я скажу еще нечто важнейшее и ужаснейшее всего этого: пьянствующий человек не может войти в Царствие Небесное. Кто говорит это? Павел. Слышал ли ты, в какой сонм он поместил его? Вместе с развратниками, блудниками; с идолослужителями, с прелюбодеями, с хульниками, с любостяжателями, с грабителями.
ДЕСЯТЬ ГОРЬКИХ ГРОЗДОВ ПЬЯНСТВА
Знаменитый у древних еллинов мудрец Анахарсис говорит, что виноградная лоза приносит три грозда: первый грозд услаждения, второй упоения, а третий печали.
Философ сие толковал так: умеренное употребление вина служит человеку в удовольствие и во здравие, ибо и жажду утоляет, и желудок укрепляет, и сердце веселит; неумеренное же порождает ссоры, возжигает гнев, возбуждает на брань и побои, затем следует обыкновенно немало скорбей.
А мы, если захотим внимательно рассмотреть силу пьянства и если назовем его виноградного лозою, то найдем на ней не три нравственных грозда, приносящих человеку вред и печаль, но гораздо более, а именно десять.
Первый грозд его есть помрачение ума, потемнение рассудка, потеря сознания, ибо от желудка, переполненного вином, винные пары поднимаются в голову, действуют на мозг и возмущают ум. Потому многие в состоянии опьянения не помнят себя, сами не знают, что делают и что говорят, точно безумные, и каково бы ни случилось зло, бесчестие ли, или побои, назавтра они ничего не помнят. Над таковыми исполняется пи- санное в Притчах: биша мя и не поболех, и поругашася ми, аз же не разумех (Притч. 23, 35).
Второй грозд есть бесстыдство: пьяный никого не стыдится, но, потеряв совесть, произносит скверные, хульные, нелепые, оскорбительные для целомудренного слуха речи; уста его бывают подобны стоялищу скотскому, наполненному смрадною нечистотою, а язык — лопате, которою выбрасывают эту нечистоту… Что же другое сердце этого человека, как не вместилище многих зол, из которых не может ничего выходить, кроме зла, по слову Евангелия: злый человек от злаго сокровища сердца своего износит злое: от избытка бо сердца глаголют уста его (Лк. 6, 45).
Третий грозд с лозы пьянства есть несоблюдение тайны. Пьяный откровенно рассказывает всем и каждому все те тайны, свои и чужие, которые тщательно скрывал в глубине своей души, сохраняя их в молчании, когда был трезв. Этого мало: что давно уже прошло и предано забвению, и то он припоминает. И как обычно пьяному извергать пищу из желудка, так же обычно и тайны отрывать: и то, и другое — и пища, и тайны в пьяном не держатся.
Четвертый грозд содомской лозы пьянства есть возбуждение плотской похоти, почему и увещевает Апостол: не упивайтеся вином, в нем же есть блуд (Ефес. 5, 18).
Пятый грозд, полный яда змеиного, есть ярость, гнев, вражда, ссоры, брань и кровопролития. Упившись вином, люди восстают с яростью друг против друга. Вот почему и говорит с укоризною Приточник: кому горе? кому молва? кому судове? кому горести и свары? кому сокрушения вотще? кому сини очи? Не пребывающим ли в вине? и не назирающим ли, где пирове бывают? (Притч. 23, 29 — 30). И премудрый сын Сирахов увещевает: в вине не мужайся, многих бо погуби вино (Сир. 31, 29).
Шестой желчный грозд с лозы пьянства есть повреждение здоровья, изнеможение телесных сил, дрожание рук, головная боль, ослабление зрения, страдания желудка, стоны, немощи, преждевременная старость, умаление лет жизни и несчастная смерть.
Седьмой грозд — расточение имущества, потеря богатства, лишение выгод: делатель пьяный, говорит сын Сирахов, не будет богат (19, 1).
Как много людей, которые из-за пьянства от большого богатства пришли в последнюю нищету. Пример сему — блудный сын, описанный в Евангельской притче.
Восьмой горький грозд — утрата спасения. Как вещественное богатство, так и духовные сокровища расточаются от пьянства, потому что пьяный имеет дерзость на все грехи. Какого греха трезвый гнушается, боится или стыдится, того самого греха не стыдится делать, не боится, не гнушается, когда бывает пьян. Есть повесть в книге Отечник (или Патерик) об одном египетском пустынножителе, которому бес обещал, что не будет более тревожить его никакими искушениями, если он однажды сделает который-нибудь из трех грехов, и предлагал на выбор: убийство, блуд и пьянство… «Один какой-нибудь из них сделай, говорит бес, или убей человека, или соблуди, или упейся однажды, и будешь после того жить в мире: я уже не буду искушать тебя никакими соблазнами». И рассуждал сам с собой пустынник так: «Человека убить страшно, ибо это большое зло и за него угрожает казнь смертная и по Божию, и по человеческому суду. Сотворить блуд стыдно, да и жаль осквернить хранимую дотоле чистоту телесную: мерзко оскверниться человеку, когда он еще не познал этой скверны. А напиться однажды, кажется, небольшой грех: ведь человек скоро сном отрезвляется.
Пойду напьюсь, чтобы бес не докучал мне больше и чтоб после спокойно было жить в пустыне». И вот взял он свое рукоделие, пошел в город, продал его, вошел в корчму и стал пить, и напился; по действию сатаны, пришлось ему разговаривать с одной бесстыдною женщиной, и он прельстился и согрешил с нею… Вдруг приходит муж сей женщины и, застав пустынника в греху с нею, стал бить его, а он в свою очередь схватился с ним, одолел его и убил… И сделал пустынник тот все три греха: блуд и убийство, а начал с пьянства! И те грехи, коих боялся и гнушался трезвый, теперь без страха совершил, будучи пьян, и погубил многолетние труды свои… Так пьянство дерзает на все грехи и лишает спасения, погубляя добродетель. Хорошо о сем говорит св. Златоуст: «Если в ком пьянство найдет и целомудрие, и стыдливость, и благоразумие, и кротость, и смиренномудрие оно все повергает в пучину законопреступления!» А человек, который чрез пьянство лишился всех добродетелей, разве не лишает себя спасения и не отчуждает себя от небесного наследия? Справедливо говорит Апостол: «пьяницы Царствия Божия не наследят» (Кор. 6, 10).
Девятый желчный грозд — гнев Божий: пьяница, преступая заповеди Божий, возбуждает на гнев Самого Бога своими грехами. Вот почему вопиет Исайя пророк: «горе восстающим заутра, и сикер гонящим, пиющим до вечера: вино бо сожжет их» (Ис. 5, 11).
Десятый, самый горький плод пьянства, есть всеконечная погибель души…
Другие грешники, когда настанет их смертный час, могут каяться и сожалеть о грехах своих, потому что их ум трезв; а умирающий пьяница как может покаяться, когда он не помнит себя, когда он не сознает, что наступает его смерть, которой он вовсе не ожидал? А для умирающего без покаяния геенна неизбежна.
Вот каковы нравственные грозды сего содомского винограда, т. е. пьянства; хотя на вкус они и кажутся вначале сладкими, но потом эта сладость превращается в горечь желчи, в яд змиев и аспидов!
Справедливо святый Златоуст считает пьяниц хуже псов и других бессловесных животных: «Никакое животное,- говорит он,- не ест и не пьет более того, сколько нужно, и никто не может его принудить есть или пить, чем сколько требует его природа. А пьяница и без принуждения все больше и больше наполняет свое чрево, пока не повредит сам себе».